 |  |  |
| | |
 | |  |
| | | ||||
| ТЕМА ДНЯ
| | ||||
| | |
Информационная болезнь
 |
Сегодня исследования памяти — передовой край нейрофизиологии. Не только потому, что память во многом обусловливает поведение животных и человека. Регулировать память, помогать ей, чтобы она работала в оптимальном режиме, а не в критическом — вот задача, стоящая перед исследователями. Решение ее зависит от наших знаний о закономерностях организации памяти на разных структурно-функциональных уровнях — от молекулярного до системно-мозгового.
Что же было сделано в этой области за последнее время? Например, выяснилось, что у обезьян образная память развита сильнее, чем у животных, находящихся на более низких ступенях эволюционного развития.
Выходит, в восходящем эволюционном ряду животных образная память формируется особенно интенсивно. Во всяком случае, условно-рефлекторная память присуща всем видам позвоночных, а вот образная возникает на определенных этапах эволюции. Удалось также обнаружить систему специальных мозговых структур, которые имеют отношение к разным видам памяти, например, условно-рефлекторной и образной.
В чем же состоит сейчас основной подход к изучению памяти? Имеется в виду память не врожденная, наследственная, а индивидуально приобретенная. Подход этот определяется задачей, которую мы ставим перед собой. Мы хотим научиться помогать человеку, когда нужно обострять память или, наоборот, стирать то застрявшее в ней, что может привести к необратимой психической патологии, разрушению личности.
А что, собственно, приводит к нарушению памяти? Информационная перегрузка?
Конечно, но не только. Ученые пришли к такому заключению в результате несложных опытов. Вырабатывали, скажем, у животных пять условных рефлексов, подкрепленных пищей. А затем на протяжении небольших отрезков времени предъявляли раздражители, вызывающие эти рефлексы. Раздражители экстремальные, чрезмерные. Таким образом моделируется избыточная нагрузка на долгосрочную память, к тому же в условиях дефицита времени. И тут оказалось, что все зависит от того, сколько времени отведено на обработку информации. Сами по себе информационные перегрузки не представляют угрозы для нервной системы. У мозга невероятно огромные возможности обрабатывать информацию. Дело не в объеме информации, подвергающейся обработке и существенно важной для принятия решения, а в сочетании его с отрезком времени, отведенным на работу мозга. И еще одно условие: насколько важна мотивация. Итак, мотивацию, объем информации, время на ее обработку мы объединим понятием «информационная триада».
Мозг обладает грандиозными возможностями саморегулирования! Надо только выявить эти механизмы, помочь мозгу поднять устойчивость к подчас разрушительной триаде. Проблема острая: информационная триада характеризует, к сожалению, все больше и больше профессий, все чаще мы сталкиваемся с подобными ситуациями в самых разных сферах жизни, иначе говоря, они становятся значимыми для существования человека в обществе. Никогда раньше мозгу не приходилось обрабатывать так много информации в условиях хронического дефицита времени, принимать столь ответственные решения.
Информационная триада возникла сравнительно недавно, в связи с развернувшейся научно-технической революцией. И мозгу человека пришлось приспосабливаться к новым условиям за срок, поистине ничтожный в масштабах всей истории развития человечества. А главное, упомянутые условия — не что-то временное, преходящее, это — наша повседневная действительность, от которой никуда не деться. Приток информации не остановить, назад в пещеры нам не уйти, ни телевидение, ни интернет не уничтожить. И в школах мы только увеличиваем нагрузку на детей. А время? Только и слышно: ничего не успеваем, времени не хватает. Время все то же. Есть двадцать четыре часа, и извольте в них уложиться! Конечно, вы можете мне возразить: надо, мол, оптимально распределить дела внутри этих двадцати четырех часов. Если вам это удается, вы счастливый человек. Но много ли таких счастливчиков? В жизни столько внезапного и непредвиденного, что от любой строго выверенной программы, скорее всего, ничего не останется. В ваши хорошо продуманные планы будут повседневно врываться неотложные задачи и непредусмотренные события, и вы неминуемо окажетесь перед фактом иного распорядка. Выходит, с фактором времени дело обстоит тоже неблагополучно. Третье — мотивация. Слышали ли вы когда-нибудь, чтобы нас призывали работать с меньшей ответственностью? А родители бы не ругали своих детей за двойки и тройки? Даже если учиться на пятерки ребенку не по силам? Нет, от ответственности тоже никуда не деться, и влияние этих трех факторов в будущем никоим образом не снизится, а может только возрасти.
Итак, как мы выяснили, информационная триада — опасный перекресток, где возникают эмоциональные толчки и происходят нервные катастрофы. И если в таких условиях появляется невроз, то его так и называют — «информационный». Более того, мы уже вправе говорить о совершенно новом недуге — информационной болезни, ибо причина ее — не что иное, как неблагоприятное сочетание этой специфической триады.
Начинается информационная болезнь обычно с нарушений памяти, регуляции эмоций. Затем затрагивает сердечно-сосудистую систему, пищеварительную, появляются язвы на коже, подергивания конечностей, словом, а болезненный процесс широко вовлекается весь организм — отличительная черта этого недуга. Моделируя информационную болезнь на животных, мы все больше убеждаемся в этом. К сожалению, конечно.
Очень важно вовремя поставить точный диагноз и помочь человеку преодолеть недуг. Первые шаги на этом пути уже сделаны. Особенно подвержен информационной болезни тот, кто мало двигается. Это показали эксперименты на животных. Гиподинамия—вот один из наиболее сильных факторов риска заболевания. А ведь мы, заметьте, часто подвергаемся воздействию информационной триады за письменным столом, за пультом, за рулем машины... Доля физического труда сейчас во многих профессиях снижается, даже там, где, казалось бы, без него не обойдешься. Вроде бы все правильно, труд надо облегчать. Только вот в чем парадокс. В нашем представлении облегчить труд — значит лишить его физических нагрузок. Но ведь при этом мы совершенно не думаем о том, что тем самым мы меняем саму природу человека, складывавшуюся много миллионов лет.
Как же предупредить возникновение информационной болезни, хотя бы по мере возможности? Клиницисты предложили, например, студентам заниматься гимнастикой по определенной методике в течение экзаменационной сессии, когда над ними наиболее сильно довлеет пресловутая триада. Рекомендации эти уже дали хорошие результаты.
Еще один путь предупреждения информационной болезни. Существуют, оказывается, структуры мозга, электрическая или химическая стимуляция которых способна предотвратить развитие информационной болезни. Созданная нами специальная биотехническая система позволяет прекрасно демонстрировать этот эффект. Представьте себе, что животное разгуливает по экспериментальному помещению, отдельные участки которого связаны с различными структурами головного мозге. Встало на квадрат 1 — включается электрическая стимуляция одной структуры, перешло на квадрат 2 — другой. И так до квадрата 5. Словом, животному предоставляется возможность как бы пройтись по своим мозговым образованиям, простимулировать их.
Что же делает животное, оказавшееся под действием информационной триады? Оно выбирает для самостимуляции из пяти мозговых структур всего одну и тем заметно отодвигает появление недуга. Значит, именно это образование, его повышенная активность поднимают каким-то образом устойчивость нервной системы к подобной форме патологии. Биохимики, подключившиеся к исследованиям, действительно обнаружили существенный сдвиг в определенной химической структуре этого образования. Теперь осталось лишь дать животному те вещества, дефицит которых образовался в мозгу. Это принципиально новый путь предупреждения информационной болезни.
Итак, информационная болезнь — следствие неблагоприятного сочетания трех факторов. Но вот что интересно: чрезмерное их влияние, как оказалось, особенно опасно для образной памяти. Она не так устойчива к перегрузке, нежели условно-рефлекторная. Очевидно, образная память, появляющаяся в эволюционном ряду позже и более свойственная высшим животным, чувствительнее к информационной триаде, поскольку играет особо важную роль в повседневной необходимости принимать решения не на основе автоматизма поведения, а исходя из меняющейся то и дело ситуации. (Впрочем, это лишь одно из возможных объяснений взаимосвязи памяти и эмоционального восприятия мира.)
Глиальная система — пример поиска того материального субстрата, который и обеспечивает психическую функцию. Долгое время считали, что патология мозга проявляется двояко. Либо она результат перераспределения внутримозговых связей, иными словами, функциональных взаимоотношений, которые возникают в мозгу. И никаких, мол, материальных структурных изменений за этим не кроется. То есть изменения, конечно, есть, но они функциональные, проходящие: что-то временно организовалось, распалось, потом опять восстановилось. Но выделялась и другая форма патологии — скажем, психозы. Тут уже изменения считались необратимыми, глубокими, структурными, их можно под микроскопом наблюдать, измерять...
Теперь очевидно — такой подход ошибочен. Нет никакой патологии без структурной основы. Пока мы знаем только то, что позволяет нам увидеть электронный микроскоп, что выявляют современные биохимические методы исследования, например, иммуно-радиологические. Но уже этот комплекс существующих методов неопровержимо доказал: любые патологические изменения имеют структурную основу.
Будущие методики помогут уточнить, какие именно, но принципиально изменить эту точку зрения не удастся. Другое дело, что изменения могут быть обратимыми и необратимыми.
Почему это имеет принципиальное значение? А потому, что меняет все подходы и к лечению, и к предупреждению нервно-психических заболеваний. Если исходить из того, что структурных изменений нет, то лечение одно. Но если есть конкретные структурные изменения, то значит, известны те адреса, по которым надо подвести лекарства, дабы прекратить дальнейшее развитие недуга. В случае информационной болезни мы примерно знаем, какая часть нервной клетки начинает меняться, какая часть синапса (контакта между двумя клетками, посредством которого информация передается с одной клетки на другую) меняется. В экспериментах на животных мы обнаружили глубокие структурные изменения там, где раньше речь шла только о «функциональной» патологии.
Кстати, о норме и патологии. На концепцию информационной болезни меня вывела именно нормальная физиология. Я пытался выяснить, как, по каким закономерностям условные рефлексы объединяются в систему, стереотип. Жизнь создает такие крупные стереотипы, скажем, биоритмы, нарушать которые не так-то просто. И что оказалось: оптимальное объединение нескольких условных рефлексов с фактором времени и с уровнем мотивации. Стоит нарушить это соотношение — возникает патология.
Добавлено: 15-12-2019 21:51
| | | |||||
| ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ
| | |||||
| | |
| | | |||
| ПОПУЛЯРНЫЕ СТАТЬИ
| | |||
| | |
